Итак, дорогие друзья, хочу представить вашему вниманию мою первую (и, надеюсь, не последнюю) курсовую работу. Благодаря именно ей я познакомился с Платоном, воспринял некоторые его идеи. К сожалению, на данный момент я прочитал только диалог «Государство» (монументальное произведение) и письма Платона, но и этого мне уже хватило, чтобы восхититься платоновской философией и желать её осмысления и интерпретирования. Что же касается остальных произведений Платона, то, уверен, я их ещё прочитаю!
(продолжить чтение, нажав кнопку «Далее»)
А вот и краткая предыстория этой курсовой.
В первом семестре курс истории политических и правовых (он посвящается политическим и правовым воззрениям различных мыслителей и политических деятелей) читала Дженевра Игоревна Луковская, великолепный преподаватель и замечательный человек… С первой же лекции я был просто очарован тем, как она рассказывает! Чтобы было понятней, о чём я говорю: когда слушаешь её, перед глазами возникают живые образы тех, о ком идёт речь. К примеру, когда на одной из лекций Дженевра Игоревна рассказывала про Цицерона, я так и представлял (нет, кажется, даже видел!), как Цицерон, облачённый в пурпурные одеяния, шёл вершить расправу над изменниками Римской республики… В общем, мне сразу захотелось писать курсовую под руководством Дженевры Игоревны. Как же я был рад, когда она согласилась!
Изначально я очень хотел писать курсовую по теме правовых учений Китая. Но в результате обсуждений мы с моим научным руководителем остановились на другом моём варианте – на политико-правовых идеях Платона, а чуть позже определились, что работу я буду писать по диалогу «Государство». И, как оказалось, не зря! Как я уже говорил, Платон дал мне довольно обильную пищу для размышлений, объяснил мне некоторые вещи, о которых я смутно догадывался и раньше, но не мог внятно определить терминами… Мне порой даже кажется, что именно благодаря Платону я смог лучше прочувствовать и воспринять акмеизм…
Впрочем, вперёд, моя курсовая!
P.S. Для данной публикации изменено название второй главы.
Политико-правовые идеи Платона в диалоге Государство
Оглавление
Введение
Глава 1. Платон и его диалог «Государство»
Глава 2. Неидеальные и идеальное государства: базовые принципы в диалоге «Государство» Платона
Глава 3. Осуществимость политико-правовых идей диалога «Государство»
Заключение
Список использованной литературы
Введение
На протяжении всей долгой истории существования философии многие мыслители, начиная Конфуцием и заканчивая материалистами Нового времени, пытались найти наилучшие политические и правовые способы, благодаря которым можно было бы построить процветающее государство. В результате таких поисков появилось множество политических утопий.
В этой работе я хочу рассмотреть политико-правовые идеи, описанные в одной из древнейших утопий. Речь идёт о диалоге великого античного философа Платона «Государство». Исследуя данное произведение, ставлю перед собой следующие цели:
- Опираясь на текст и на точки зрения разных исследователей и критиков, хочу понять сущность политико-правовых идей Платона в этом диалоге;
- Попытаться установить, насколько эти идеи осуществимы в реальном мире, и какие из них уже осуществились.
Итак, я приступаю.
Глава 1
Платон и его диалог «Государство»
Период с V по IV вв. до н. э. – время расцвета античной мысли. Именно тогда жили многие знаменитейшие древнегреческие философы, оставившие после себя богатое наследие, задавшие вопросы, которые до сих пор пытаются решить все отрасли науки, включая юриспруденцию. Среди тех мыслителей был и Платон. Но сейчас, чтобы лучше понять его идеи, хочу остановиться кратко на его полулегендарной биографии.
Итак, Платон жил с 427 по 347 гг. до н. э. Родился в афинской аристократической семье, возводившей свой род к Солону и Кодру, и был назван Аристоклом[1]. Есть три версии, как он стал Платоном, изложенные у Диогена Лаэртского[2], но наиболее вероятным представляется мнение, что тот получил своё прозвание благодаря крепкому телосложению: доподлинно известны его успехи в гимнастике[3]. Стоит упомянуть, что в юности он увлекался мусическим искусством[4]. К. Поппер совершенно справедливо заметил, что Платон жил в период острейших «социальных неурядиц»[5]. Он родился и рос в условиях Пелопоннесской войны, длившейся с перерывами двадцать восемь лет, затем в его родных Афинах ко власти пришли Тридцать тиранов, среди которых были его родственники Критий и Хармид, а их скоро свергли демократы, казнившие в 399 г. до н. э. Сократа, его любимого учителя, которого сам Платон назвал в «VII письме» «справедливейшим из живших тогда людей»[6]. После этого он покидает Афины и долго странствует. До конца не выяснена причина отъезда Платона из Афин. К. Поппер, например, считает, что тот опасался политических преследований как ученик Сократа[7]; В.С. Соловьёв утверждает, что философ бежал из собственного нравственного убеждения[8]; А.Ф. Лосев занимает центральную позицию, говоря о «тяжёлой политической обстановке» и о том, что он «считал ниже своего достоинства» бороться с палачами мудреца[9]. Мне кажется, что все приведённые выше точки зрения в совокупности раскрывают причину отъезда Платона из Афин. Сведения о его странствиях туманны[10]. Более или менее точно установлено, что он был в Мегарах, Кирене, Египте, южной Италии, где мог общаться с представителями разных учений. Наконец, он попал в Сицилию и учил философии тирана Дионисия Старшего, но был передан им для продажи в рабство и выкуплен[11], после основал близ Афин «Академию». В 360-е гг. Платон ещё дважды посещает Сицилию, ездит к Дионисию Младшему, но оба раза неудачно[12]. В данной истории Платон проявил себя как упорный идеалист и оптимист, философ-государственник, искренне верящий в улучшение государственного строя путём мирных реформ и философского перевоспитания тиранов. Хотя разочарование и для него в сложившейся ситуации было неизбежно, но он никогда не уходил от дел. Подтверждения этих соображений можно найти в «VII» и «VIII» письмах Платона[13], подлинность которых сейчас не подвергается сомнению.
Платон испытал влияние разных философов. Исследователи среди таковых называют Сократа, Гераклита, софистов, Пифагора с пифагорейцами, Парменида с его последователями, Демокрита, Евклида, математика Феодора, египетских жрецов[14]. Диоген Лаэртский писал: «Он соединил учения Гераклита, Пифагора и Сократа: о чувственно воспринимаемом он рассуждал по Гераклиту, об умопостигаемом — по Пифагору, а об общественном — по Сократу»[15]. Действительно, как заметил К. Поппер, Платон видел изменчивость нашего мира, как и Гераклит[16], что, несомненно, относится к эмпирической области – к чувственно воспринимаемому (примером может служить рассуждения о перерождении форм правления, приведённые в восьмой книге «Государства»). В области умопостигаемого, в области мира идей, не доступного для обычных эмпирических изысканий, Платон следует Пармениду, восприняв от него учение об идеях[17], а учение Пифагора лишь помогало ему реализовывать своё понимание умопостигаемого через построение точных математических моделей (примером является сравнение царя и тирана[18]).
Сократ фигурирует почти во всех диалогах, что породило множество споров, поскольку не всегда понятно, где Платон передаёт слова учителя, а где через него высказывает собственные мысли. В.С. Соловьёв приводит мнения Мунка, где все диалоги Платона являются биографией Сократа, и Шлейермахера, где Сократ является лишь способом реализации Платоном некой разработанной ещё в юности программы, но оба эти взгляда здесь критикуются[19]. Действительно, если допустить верность рассуждений Шлейермахера, придётся отвергнуть всякое развитие мысли в течение жизни, что, конечно, противоречит самой сути её текучести. Если принять мнение Мунка, возникнет вопрос: почему в платоновских диалогах Сократ такой разный? Почему у неграмотного сына каменотёса иногда в рассуждениях вдруг появляются точные математические приёмы? Почему, наконец, в диалоге «Законы» Сократ вообще отсутствует? Так проигрывает и точка зрения Мунка. Наиболее приемлемым считаю мнение В.С. Нерсесянца[20], утверждавшего, что идеи Платона менялись на протяжении всего творческого пути (что неизбежно при такой непростой судьбе), а потому мысли Сократа наиболее адекватно отображены в ранних диалогах, когда ещё были ярки впечатления от его учения, а ощутить интерес к другим ещё предстояло. В.С. Соловьёв считает, что имя учителя Платон использовал как литературный приём или даже своеобразный псевдоним[21]. Думаю, было бы точнее сказать, что Сократ является в более поздние диалоги в силу некой привычки автора, его величайшей любви к учителю, глубочайшего почтения к нему, которые доказывают уже приводившиеся ранее слова из «VII письма». Эту любовь он пронёс через всю жизнь, а привычке изменил лишь в последнем диалоге, который, видимо, явился своего рода криком отчаяния, где Платон осознавал неуместность Сократа. Поэтому считаю обвинение против Платона в предательстве учителя, выдвинутое К. Поппером[22], не только слишком резким, но и несправедливым: ведь в основной массе диалогов философ искренне стремился найти спасительную истину, а образ Сократа поддерживал его в этом.
Как философа-государственника Платона особенно занимал вопрос государственного устройства. Одно из важнейших произведений на эту тему — диалог «Государство», написанный в период с 390-х по 360-е гг. до н. э. Состоит из десяти книг и «Заключения». Участники: Сократ, братья Адимант и Главкон, софисты Фрасимах и Клитофонт, престарелый оратор Кефал, его сын Полемарх.
Диалог интересен тем, что в нём можно обнаружить две тесно связанные между собой центральные темы: справедливость и государственное устройство. Последнюю можно разделить на два подвопроса: об идеальном государстве и о четырёх несовершенных формах государства. Это произведение относится к жанру политической утопии. Платон же верил в осуществимость своих основных идей при условии, что истинные философы поведут за собой людей[23]. По мнению А.Ф. Лосева, Платон создал исторически стабильное государство[24]. Думаю, в условиях бурных перемен он держался за идею стабильности, но реализовать её даже в своей модели ему не удалось. Так, например, допускалась возможность войны. Но автору, искренне верившему в правильность своих идей, очень хочется убедить нас хотя бы в их истинности, если не в осуществимости, потому он прибегает к помощи разных сильных приёмов. В утопии мы встречаем мифы («миф о загробных воздаяниях»), метафоры и сравнения («символ пещеры»), цитирование признанных авторитетов, приёмы математики, логики и т.п. Как следует из самого термина, диалог предполагает возникновение двух мнений (как минимум), одно из которых может победить к концу. Но Платон настолько хотел убедить нас в своей правоте, так был в ней уверен, что довольно быстро бросил диалоговую форму, перейдя, по сути, к монологу. Неудобный оппозиционер Фрасимах замолкает ещё во второй книге, а Главкон и Адимант, активные собеседники Сократа, вскоре начинают просто соглашаться во всём с говорящим. К. Поппер верно заметил усыпляющие бдительность читателя манёвры автора[25]. Но, оправдывая Платона, хочу сказать: он был глубоко убеждён в необходимости устранения порочных форм государства путём исполнения законов истины (хотя бы главнейших).
Рассматривать диалог «Государство» лучше всего в двух аспектах: в политическом и правовом; как мы и поступим в дальнейшем.
Глава 2
Неидеальные и идеальное государства:
базовые принципы в диалоге «Государство» Платона
Поскольку о справедливости, тесно связанной с политикой и правом, есть много разных суждений, надо сперва сказать, что о ней говорил Платон. Здесь соглашусь с выводом В.С. Нерсесянца, что справедливость у Платона – то положение, когда каждый занят своим делом и составляет иерархическую целостность ради общего блага[26]. Мою оценку определению дам в следующей главе.
1. Учения о государственном устройстве
В диалоге «Государство» Платон заявил, что существует четыре порочные формы правления и только одна совершенная. К первым он отнёс тимократию («Лакедемонский строй»), олигархию, демократию и тиранию, перерождающиеся друг в друга[27]. Этот цикл перерождений начинается со смешения, усреднения сословий идеального государственного строя, а следовательно, и смешения одних ценностей (слава, сила, мужество, бережливость, прямота), изменения других (свобода земледельцев и ремесленников заменяется рабством), исчезновения третьих (доверие, тяга к философии). Так рождается тимократия – власть воинов-честолюбцев, — которая из-за увеличения тяги к обогащению сменяется правлением малочисленной богатой элиты, т.е. олигархией. Она путём восстания народа сменяется демократией – правлением формально равных и свободных. Но дифференциация общества увеличивается, появляются новые демагоги, захватывающие власть и удерживающие её любой ценой. Так рождается тирания, где народ становится рабом тирана, а тот – собственных вожделений. Верно заметил В.Ф. Асмус[28], что во всех порочных государствах Платона общественные отношения базируются на «материальных заботах», заметно разделение на два государства внутри одного – бедняков и богачей.
Анализируя эволюцию государственных устройств, К. Поппер полагает, что Платон, относя тимократию к несовершенным формам правления, всё же пропагандирует тимократический спартанский строй при построении идеального государства[29]. Здесь усматриваю явное противоречие. Как верно заметил И.Ю. Козлихин, философа не удовлетворяла ни одна из существовавших форм государственного устройства[30], а значит, он не мог пропагандировать ни одно из них как идеальное: ведь нельзя несовершенное назвать совершенным, называя притом несовершенным. Да и стоит отметить, что в тимократической Спарте, в отличие от идеального государства, мусическое искусство и философия не признавались, а также жёсткую критику Платона, данную властолюбивым, стремящимся к воинской славе тимократам.
Государство Платона возникает путём своеобразного общественного договора и разделения труда[31]. По форме правления его можно назвать аристократией, если правит группа лиц, или монархией, если правит один; причём Платон предпочитает монархию[32]. Это предпочтение можно обнаружить и в диалоге «Государство», где автор показывает своё стремление к единому, проявляющееся, например, в постоянном соотнесении государства с человеком (единое целое, включающее три начала), в концепции достаточной территории для обеспечения единства, в том, что в девятой книге тиран сравнивается именно с царём[33]. Некоторые, как, например, К. Поппер[34], считают, что платоновское государство построено по коммунистической модели, обосновывая это тем, что мыслитель отменяет частную собственность и пытается сделать граждан не слишком бедными и не слишком богатыми. Мне же представляется убедительным возражение В.Ф. Асмуса[35], напомнившего, что коммунистическая теория, в отличие от утопии Платона, имеет чисто материальную базу, что платоновское государство делится на «классы» (сословия), из которых только «высшие» имеют общность во всём. Действительно, ещё в начале строительства философ вводит в государство торговцев, необходимость которых объясняет сам, но им не место в коммунистической идее; а защита от бедности и богатства распространяется на все сословия, включая третье, которому дозволена частная собственность[36]. Из последнего следует ошибочность мнения С.Ф. Кечекьяна[37], что Платон не пытался устранить бедность, а хотел «совместной частной собственностью» закрепить «эксплуататорский» строй, преследующий благо господ, что Платон, заботившийся о благе целого, считал недопустимым[38]. Как верно заметил В.С. Нерсесянц, так Платон стремился обеспечить социально-экономическую стабильность (скорее, даже социальную, чем экономическую)[39].
Платон вводит три сословия: земледельческо-ремесленное, стражи для охраны государства, правящие философы. Некоторые думают, что трудовое сословие, по сути, — рабы, поскольку оно только производит, а остальные — потребляют[40]. Во-первых, трудовые тоже потребляли (земледельцу нужна одежда, ткачу – хлеб и т.д.[41]), а про воинов и философов можно сказать, что те производили защиту и поиск блага. Хорошую попытку разрешить это затруднение сделал А.Ф. Лосев: по его мнению, трудовые не могли быть рабами экономически, поскольку воинам и философам запрещалось иметь собственность, но были рабами политически, поскольку только они кормили воюющих и правящих[42]. Думаю, это сословие не было и в политическом рабстве: иначе можно было бы сказать, что и воины с правителями – политические рабы, так как они должны выполнять свой долг, хотя им того не всегда хочется. Да, Платон с кажущейся пренебрежительностью мало говорил о третьем сословии. Но, думаю, здесь соображения просты: нет смысла уделять много внимания в политическом труде чисто техническим вопросам ремёсел. Хочу отметить критику в адрес концепции правления знающих, которая основывается на платоновском антидемократизме[43]. Да, Платон враждебно относился к демократии. Но убедительно мотивировал правление знающих[44]. Действительно, если исключить любой ценз для кандидатов в государи, страшно представить, что произойдёт, когда государство попадёт в руки безграмотного, мнительного властолюбца.
2. Учения о праве
Может показаться, что Платон пренебрегал благом индивида ради блага целого. Но сам философ поясняет, что счастье отдельного элемента должно неизбежно быть общим счастьем, единодушное исполнение закона — справедливости – благо каждого[45]. Кстати, наличие такого общедоступного закона опровергает критику С.Ф. Кечекьяна, будто Платон нарушил принцип законности, введя правление знающих[46]: Платон, напротив, хочет, чтобы философы правили сообразно справедливости.
С.Ф. Кечекьян ошибся и в том, что Платон считал рабство «необходимой предпосылкой идеального государства»[47]. Я согласен с мнением В.Ф. Асмуса, что для Платона рабство — признак излишней роскоши, появляющейся исключительно в результате войн с варварами (эллинов философ порабощать запретил)[48]. Если бы рабство было у Платона необходимой предпосылкой существования идеального государства, то такому государству пришлось бы вести войны с варварами. Ради чего? Увеличивать территории философ запретил, чтобы обеспечить единство государства. Война как воздаяние врагам должного не соответствует справедливости[49], поэтому недопустима для справедливого государства (отсюда следует неверность утверждения В.С. Соловьёва, что тот узаконил войну[50]). Значит, рабство не было так желательно. Если рассматривать право войны, можно обвинить Платона в негуманном национализме. Я же считаю, что тот был по-своему прогрессивен, запретив «раздоры» эллинов ради, в том числе, сплочения их сил против общего врага: так он осудил гражданскую войну как худшую из войн.
К частной собственности Платон относится отрицательно, разрешая её только третьему сословию. О цели такого подхода я уже говорил выше. По этому же принципу складывается и семейно-правовая идея: провозглашается общность жён и детей у стражей. Мужчины и женщины равны в правах (вместе воюют, получают образование, имеют одинаковый доступ к управлению, имеют общих детей и супругов), а потому согласен с утверждением И.Ю. Козлихина, что речь, по сути, идёт об «общности жён и мужей»[51]. Принцип платоновской евгеники, заключающийся в брачном соединении лучших с лучшими, отборе «лучших» и уничтожении «худших» детей, обосновывается сравнением с процессом селекции животных[52]. Но селекция, в отличие от эволюции, — процесс искусственный (а Платон стремится построить государство по естественному закону истины), да и уподобление человека животному противоречит платонову учению о трёх началах души: даже у «философского животного» — пса – вряд ли есть разумное начало. Поэтому обоснование евгеники Платона и она сама порочны.
Платон устанавливает двоякое воспитание стражей: гимнастическое (для развития яростного начала) и мусическое, смягчающее его, — а также возрастную градацию воспитания для того, чтобы государственные посты своевременно занимали достойные[53]. Он призывает особенно тщательно следить за представителями мусического искусства (поэтами, художниками), которые могут быть опасны тем, что «творят призраки», а не ищут истину[54]. Предлагая изгонять из государства «подражателей», Платон, как кажется, сам себе подписывает приговор: он сам в этом диалоге употребляет множество поэтических средств выразительности, а иногда изъясняется так туманно, что порой трудно понять, где он видит истину.
Таковы, по-моему, основные политико-правовые идеи Платона в диалоге «Государство». Осуществимы ли они?
Глава 3
Осуществимость политико-правовых идей диалога «Государство»
Платон, по его же признанию, не стремился найти такую модель совершенного государства, которая могла бы воплотиться в чувственном мире: ведь он искал идею государства, что возможно было бы только лишь при обращении к миру умопостигаемому, искал, чтобы хоть немного улучшить наш мир. Да и можно ли из несовершенной материи, подверженной разложению, создать нечто совершенное? Хочу сразу указать на одну серьёзную ошибку Платона, повлиявшую на несколько странный облик идеального государства. Дело в том, что платоново строительство будто повисло между чувственно воспринимаемым и умопостигаемым мирами. Несомненно, многие элементы данного построения были взяты из мира идей, но их заметно разбавили элементы мира вещей. Так, отсутствие эгоцентризма населения смешалось с существованием войн (что самим мыслителем преподносится как зло). Мне же кажется, что в мире идей государство должно окружать всё исключительно идеальное, совершенное, т.е. приносящее благо. Но всё же я попробую вкратце разобрать, что в платоновской утопии осуществимо, а что – нет. Начну со справедливости, так как она стала основным законом государства.
Итак, Полемарх высказал распространённое мнение, что справедливость – это воздаяние каждому должного, а Сократ это вполне убедительно опроверг; та же участь постигла и теорию Фрасимаха. Однако, и Фрасимах, и Сократ сошлись в одной верной детали: справедливость – это нечто пригодное. Правда, потом автор будто забывает об этой детали и формирует концепцию справедливости, показанную мной в главе 2, из которой не до конца ясно, кому же (или чему) пригодна справедливость. Понятно, что не сильнейшему, как утверждал софист. Видимо, имеется в виду пригодность всем и каждому: ведь единодушное исполнение справедливости, как говорилось ранее, — общее и частное благо. Но если взглянуть на разделение труда, составляющее справедливость по Платону, то можно заметить, что каждый всю жизнь должен заниматься только одним своим делом, что, конечно, невозможно в нашем мире. Отсюда вытекает невозможность и самой справедливости, а значит, и бесполезность попыток претворения её в жизнь для улучшения политики, права и быта. Поэтому обсуждаемое определение справедливости считаю неудачным даже относительно достижения блага целого. Мне кажется, для этого понятия больше подошло бы такое определение: «Справедливость – это такое положение вещей, при котором достигается как общее, так и частное благо, между ними устанавливается максимальный компромисс». А что есть благо, определяется в конкретной ситуации.
Модель идеального государства получилась неудобной и противоречивой. С одной стороны, мы в нём наблюдаем иерархичность: выделяются три сословия. даже кажется, что земледельцы и ремесленники строго подчиняются воинам и философам, а воины – только философам. С другой стороны, Платон, сам того не заметив, позаботился о равенстве сословий. Во-первых, трудовое сословие всё же не подчиняется стражам, а лишь кормит их; да и странно было бы служить тем, кто поставлен тебя охранять (а именно эту роль у Платона играли стражи). Так уже получается, что два сословия будто равны. Во-вторых, создаётся такое положение, когда даже философы, не желающие того, должны властвовать (и не очень ясно, что именно их заставляет). Так аккуратная иерархическая пирамида вдруг превращается в плоскость, в центре которой, окружённые воинами, находятся философы, а остальной народ расползается на периферию. Такое государство нельзя назвать ни монархией – правитель не хочет править, но вынужден, хотя над ним никто будто не стоит, — ни демократией – правитель больше похож на монарха. Такое государство развалится быстро, потому что у власти стоит тот, кто власть иметь совсем не хочет, кто её вовсе не ценит, а над ним стоит лишь некая идея. Такое устройство слишком противоречиво, а потому утопично. В реальном мире править должен тот, кого к тому принуждать не нужно, кто ценит власть, но не саму по себе, а как орудие справедливости.
Я согласен с Платоном в том, что править должны философы. Более того, считаю это возможным, если отношение философа к собственной власти будет такое, как я пытался показать выше. Именно человек философского склада сможет легче решать проблемы по справедливости. Но необходимо понимать, что даже мудрецы способны ошибаться: ведь они только ищут истину, а не знают её. У Платона же знающие изображены постигшими истину, что, конечно, невозможно в условиях несовершенного мира. Согласен с мыслителем и в том, что для правителей должен существовать некий ценз, связанный с образованием и опытом. По сути, этот ценз так или иначе применяется и теперь во многих странах.
История уже доказала несостоятельность теории всеобщности собственности. Платон был прав, когда заметил, что без частной собственности невозможно материальное производство. Но он не учёл одного: абсолютно для любого человека потребность в частной собственности является естественной. Общность жён, мужей и детей противоречит самой человеческой природе, и тому можно привести три обоснования: животное, собственническое и разумно-чувственное. В первой области лежат наши инстинкты: как и у многих животные, матери, например, способны своего ребёнка отличить от чужого, даже если они его до того не видели. В пределах второй области лежит, например, чувство ревности. В третьей находятся мораль, нравственность и чистая любовь. А правовое равенство женщин и мужчин на данный момент, в целом, достигнуто, а потому эта теория Платона доказала свою состоятельность.
Таким образом, в мире вещей возможно организовать более или менее стабильное государство, применяя некоторые идеи Платона, и к его стабильности необходимо стремиться, поскольку именно в таком государстве жизнь наиболее спокойна и устроена. Однако это — сверхсложная задача, да и надо учитывать, что постоянство государственного строя будет относительным в этом текучем мире.
Заключение
Платон – величайший философ всех времён и народов, оставивший после себя богатое наследие разноплановых идей и вопросов. Одни вопросы он задал сам, а другие возникли в связи с неопределённостью некоторых его размышлений. Вокруг его учений до сих пор ведутся бурные дискуссии среди различных представителей науки, культуры, религии.
Но здесь для нас важнее всего был Платон как философ-государственник, а точнее, его фундаментальная политико-правовая концепция, выраженная в диалоге «Государство». Исследовав все эти идеи, я обнаружил неясность и противоречивость (где-то взаимную, где-то внутреннюю) некоторых из них на фоне общей логической чёткости. Объясняю это тем, что Платон, будучи человеком, жившим на переломе эпох, испытавшим много скорбей на своём жизненном пути, не мог не ощущать острейшие эмоциональные переживания относительно всего окружающего, всей душой желал оздоровить мир. Его взгляды во многом прогрессивны, но нельзя забывать, что он был полисным эллином, имевшим свои представления о добре и зле. Можно доподлинно сказать одно: на протяжении всего диалога он всегда искренне искал истину и искренне ошибался. Думаю, во многом из-за противоречивости и запутанности некоторых положений диалог «Государство» получился настолько утопичным, даже сверхутопичным.
Учение Платона очень важно для юриспруденции, поскольку показывает неоднозначность и относительность того, что мы думаем о праве в политике и в обычной жизни. В конце концов, его диалоги – хороший практикум по логике, способный научить правильно спорить, отстаивать и доказывать свою позицию.
Как соотнести текучесть и стабильность? Что желательнее? Вот, пожалуй, самые главные вопросы, заданные Платоном политикам и юристам.
Список использованной литературы
- Платон. Государство / Платон // Собр. соч. : в 4 т. / Платон ; Рос. акад. наук, Ин-т философии. – М. : Мысль, 1994. – Т. 3. – С. 79–420. – (Филос. наследие, Т. 117).
- Платон. Письма / Платон // Собр. соч. : в 4 т. / Платон ; Рос. акад. наук, Ин-т философии. – М. : Мысль, 1994. – Т. 4. – С. 460–516. – (Филос. наследие, Т. 121).
- Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / Диоген Лаэртский ; Акад. наук СССР, Ин-т философии. – 2-е изд. – М. : Мысль, 1986. – 570 с., [1] с. – (Филос. наследие, Т. 99).
- Асмус, В. Ф. Государство : примечания / В. Ф. Асмус // Собр. соч. : в 4 т. / Платон ; Рос. акад. наук, Ин-т философии. – М. : Мысль, 1994. – Т. 3. – С. 529–560. – (Филос. наследие, Т. 117).
- История политических учений : учеб. / под ред. С. Ф. Кечекьяна, Г. И. Федькина. – 2-е изд. – М. : Юрид. лит., 1960. – 893 с., [1] с.
- Козлихин, И. Ю. История политических и правовых учений : учеб. / И. Ю. Козлихин ; С.-Петерб. гос. ун-т, Юрид. фак. – СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2005. – 349 с., [2] с.
- Лосев, А. Ф. Жизненный и творческий путь Платона / А. Ф. Лосев // Собр. соч. : в 4 т. / Платон ; Акад. наук СССР, Ин-т философии. – М. : Мысль, 1990. – Т. 1. – С. 3–63. – (Филос. наследие, Т. 112).
- Маханьков, И. И. Композиция диалога : примечания / И. И. Маханьков // Собр. соч. : в 4 т. / Платон ; Рос. акад. наук, Ин-т философии. – М. : Мысль, 1994. – Т. 3. – С. 560–593. – (Филос. наследие, Т. 117).
- Нерсесянц, В. С. Политические учения Древней Греции / В. С. Нерсесянц. – 2-е изд. – М. : Норма : ИНФРА-М, 2012. – 270 с., [1] с.
- Поппер, К. Открытое общество и его враги : в 2 т. Т. 1 : Чары Платона / К. Поппер ; пер. с англ. под общей ред. В. Н. Садовского. – М. : Международ. фонд «Культурная инициатива», 1992. – 446 с.
- Соловьёв, В. С. Жизненная драма Платона / В. С. Соловьёв // Соч. : в 2 т. / В. С. Соловьев ; Акад. наук СССР, Ин-т философии. – М. : Мысль, 1988. – Т.2. – С. 582–625. – (Филос. наследие, Т. 105).
[1] Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / Диоген Лаэртский. М., 1986. С. 137.
[2] Там же. С. 138.
[3] Лосев А. Ф. Жизненный и творческий путь Платона // Собр. соч. : в 4 т. / Платон. М., 1990. Т. 1. С. 7.
[4] Там же. С. 7-8.
[5] Поппер К. Открытое общество и его враги : в 2 т. Т. 1 : Чары Платона / К. Поппер. М. , 1992. С. 49.
[6] Платон. Письма // Собр. соч. : в 4 т. / Платон. М., 1994. Т. 4. С. 476.
[7] Поппер К. Указ. соч. С. 49.
[8] Соловьёв В. С. Жизненная драма Платона // Соч. : в 2 т. / В. С. Соловьев. М., 1988. Т.2. С. 606.
[9] Лосев А. Ф. Указ. соч. С. 23.
[10] Там же. С. 23-24.
[11] Диоген Лаэртский. Указ. соч. С. 141-142.
[12] Там же. С. 142-143.
[13] Платон. Письма. С. 475-510.
[14] Диоген Лаэртский. Указ. соч. С. 138 ; Лосев А. Ф. Указ. соч. С. 8-11 ; Нерсесянц В. С. Политические учения Древней Греции / В. С. Нерсесянц. М., 2012. С. 148.
[15] Диоген Лаэртский. Указ. соч. С. 139.
[16] Поппер К. Указ. соч. С. 50-51.
[17] Поппер К. Указ. соч. С. 60–61.
[18] Платон. Государство // Собр. соч. : в 4 т. / Платон. М., 1994. Т. 3. С. 382-383.
[19] Соловьёв В. С. Указ. соч. С. 582-585.
[20] Нерсесянц В. С. Указ. соч. С. 148-149.
[21] Соловьёв В. С. Указ. соч. С. 585.
[22] Поппер К. Указ. соч. С. 241.
[23] Платон. Государство. С. 280-284.
[24] Лосев А. Ф. Указ. соч. С. 36.
[25] Поппер К. Указ. соч. С. 136-138.
[26] Нерсесянц В. С. Указ. соч. С. 150-151.
[27] Платон. Государство. С. 221, С. 327-359.
[28] Асмус В. Ф. Государство : примечания // Собр. соч. : в 4 т. / Платон. М., 1994. Т. 3. С. 541.
[29] Поппер К. Указ. соч. С. 73.
[30] Козлихин И. Ю. История политических и правовых учений : учеб. / И. Ю. Козлихин. СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2005. С. 34.
[31] Поппер К. Указ. соч. С. 111-113.
[32] Маханьков И. И. Композиция диалога : примечания // Собр. соч. : в 4 т. / Платон. М., 1994. Т. 3. С. 578.
[33] Платон. Государство. С. 192-193, С. 219-221, С. 238-239, С. 382-383.
[34] Поппер К. Указ. соч. С. 81-82.
[35] Асмус В. Ф. Указ. соч. С. 553-555.
[36] Платон. Государство. С. 190-192.
[37] История политических учений : учеб. / под ред. С. Ф. Кечекьяна, Г. И. Федькина. М., 1960. С. 70.
[38] Платон. Государство. С. 188-190.
[39] Нерсесянц В. С. Указ. соч. С. 153-154.
[40] Асмус В. Ф. Указ. соч. С. 553-554 ; Поппер К. Указ. соч. С. 80-82.
[41] Платон. Государство. С. 130-136.
[42] Лосев А. Ф. Указ. соч. С. 32-33.
[43] История политических учений : учеб. / под ред. С. Ф. Кечекьяна, Г. И. Федькина. М., 1960. С. 68 ; Поппер К. Указ. соч. С. 82-83.
[44] Платон. Государство. С. 268-272.
[45] Там же. С. 238-239.
[46] История политических учений : учеб. / под ред. С. Ф. Кечекьяна, Г. И. Федькина. М. , 1960. С. 68
[47] Там же.
[48] Асмус В. Ф. Указ. соч. С. 552.
[49] Платон. Государство. С. 84-93.
[50] Соловьёв В. С. Указ. соч. С. 621.
[51] Козлихин И. Ю. Указ. соч. С. 41.
[52] Платон. Государство. С. 234-236.
[53] Там же. С. 139-140, С. 170-186, С. 321-323.
[54] Там же. С. 402-409.
Санкт-Петербург, 23 марта – 19 апреля 2015 года.
« Ночной сонет Мастер радуги »