Как-то дед рассказал мне одну любопытную историю, произошедшую в Советском Союзе в двадцатые годы. Одна экспедиция возвращалась из тундры, где проводила долгую и сложную работу по добыче для научных целей экскрементов различных животных. Учёные везли с собой целый чемодан с образцами, размещёнными по баночкам. Действительно, это был очень-очень ценный груз. Но на какой-то станции (вероятно, ночью) чемодан украли. Скорее всего, всё было сделано элементарным способом: его подцепили и вытащили через окно крючком. Конечно, это было великое горе для учёных, потерявших так нелепо свой гигантский труд… Но тут есть и другая сторона вопроса…

Вот я и решил на основе этой реальной истории написать настоящую новеллу.

Всегда рад вашим комментариям! 

Затрещина

(Новелла)

В духе
О. Генри

Ванька Чубчик и Фёдор Григорьев, два замечательных приятеля-вора, можно сказать, два неразлучных друга-вора, стояли на перроне какой-то маленькой станции и ждали своего поезда, чтобы приехать на нём в один тихий городок.

(продолжить чтение, нажав кнопку «Далее») Тоненькому, как молодая берёзка, приятному лицом Чубчику было лет двадцать, и он ещё не был искушён крупными налётами, зато успел испытать радости воровского искусства, совершив несколько мелких, совершенно незначительных краж. Но вот уж несколько месяцев он находился под надёжным руководством и покровительством Фёдора Григорьева, которому было тридцать пять лет, а потому уже твёрдо вставал на дорогу солидного воровского поприща.

-Настоящий артист никогда не должен показывать другим своей истинной личности и своих истинных намерений.- с мягкой наставительностью говорил Григорьев, по-дружески положив свою цепкую руку на плечо Чубчика. –Иначе он рискует забыться, попасть в нелепость, потерять свой талант, а значит, и средство для поддержания в себе жизни. Да и нельзя забывать, мой друг, что жизнь [а для нас особенно] представляет собой сплошной театр. Учись ничему не удивляться и будь всегда находчив! Это наш кодекс. Но нам уже пора!

Действительно, подошёл поезд, и Ванька с Фёдором устремились в него.

В одном из купе пятого вагона ехал хорошо одетый мужчина средних лет. Это был профессор Михаил Иванович Шеин. Он ехал из Сибири в Москву и был явно чем-то очень доволен. В его-то купе и зашли наши герои.

-О! Здравствуйте, здравствуйте, товарищи! Очень рад!- Шеин поднялся им навстречу.

-Здравствуйте, товарищ сосед!- протянул руку Фёдор. –Я Лука Фомин, редактор местной газеты. А это мой племянник Никит.

-Очень рад!- повторил Михаил Иванович и представился сам.

Потом сели, разговорились о том, о сём. Григорьев-Фомин вынул из сумки бутылку из-под вина с самогонкой внутри [искусная подделка и гордость Фёдора Фокича]. Беседа пошла живее и откровеннее. Шеин не удержался и возбуждённо, подгоняемый хмелем, стал рассказывать о своей радости:

-Я еду из Сибири… Вы бы знали, какой золотой фонд нашей страны эта Сибирь! Да, золотой!

-В самом деле?- изобразив на лице удивление и чуть разведя руками, спросил Фёдор-Лука, а Ивашка-Никит так и подался вперёд, хотя напарник предупреждающе толкнул его слегка локтем в бок. –И вы его искали?

-О, да! В самую точку! Я искал истинное золото!

-И что же? Нашли?- недоверчиво поинтересовался Фёдор-Лука.

-О, да, да! Нашёл! Это было трудно, но я нашёл и везу в Москву! Вот в этом чемоданчике!- и профессор, окончательно забывшись и даже прослезившись от восторга и умиления, ударил рукой по чёрному чемодану, где и вёз свой драгоценный груз.

Однако Ванька, кажется, тоже забылся, потому что кинулся к чемодану с вопросительными возгласами:

-Здесь? Золото? Здесь? Правда ли?

Григорьев зло схватил парня и оттащил его к себе, обращаясь к попутчику:

-Вы его не бойтесь: он парень славный. Правда, ужасно падок до золота и прочего. А воровать он не ворует. Просто глуп ещё. Давайте, товарищ профессор, не будем больше о золоте. А племянничку после такой встряски полезно будет пройтись. Это его успокоит.

И они вышли.

В тамбуре Фёдор-Лука встал и хмуро поглядел на парня. Долго и грозно молчал. После покачал головой и тихонечко проговорил:

-И напугал же ты меня, Никитушка. Напугал! Ты уж будь поспокойней, слышишь? Ты ведь будешь поспокойней, да? Иначе, боюсь, мне придётся отправить тебя обратно к папочке. Я ведь редактор газеты, ты не забудь! А мне, значит, позор не нужен! Слышишь, Никитушка? Не ну-жен!- он надвигался на Чубчика и говорил всё тише и вкрадчивей. –Говорю от чистого сердца в первый и в последний раз. Понял?

-Да, понял, понял.- пролепетал Ванька-Никит, пятясь назад.

Григорьев-Фомин улыбнулся:

-Вот так лучше, друг мой! Будь же всегда благоразумнее. Теперь дальше. В эту ночь, когда мы будем выходить, ты свой чёрный чемодан положишь в мою сумку. Возьмёшь обе сумки [свою и мою] и первым сойдёшь с поезда, а мне надо будет кое-что уточнить у проводника. Подождёшь на вокзале. Понял? И без глупостей!

Чубчик радостно закивал и ничему не удивился, хотя никакого чёрного чемодана у него не было. Но он прекрасно понял, о чём идёт речь.

Они вернулись в купе, где Шеин уже готовился к принятию даров Морфея.

-Движение и здоровый сон – главные источники нашей жизни!- блаженно улыбнулся Фёдор-Лука.

Изрядно захмелевший и весьма сонный профессор вздрогнул от неожиданности, обронил что-то на пол и поспешил согласиться. Фёдор услужливо нагнулся и поднял с полу оброненную вещицу, не забыв отметить про себя, что заманчивый чемоданчик лежит под койкой.

Настала ночь-покровительница воров. И всё свершилось как по писаному.

Михаил Иванович Шеин храпел вовсю. Крепкий самогонный дух клубился над ним. Фёдор Григорьев разбудил вздремнувшего было Иванушку, тихонько вытащил предмет их вожделения, сквозь зубы шикнул:

-Собирайся и в тамбур.- и скользнул в коридор.

Проводник не обратил на Ивана Чубчика никакого внимания [даже почему-то обидно стало], поэтому парнишка спокойно соскочил с поезда и побрёл к вокзалу, хотя под ложечкой предательски сосало и очень уж хотелось побежать. Но он сдержался. А внизу его нагнал напарник, сказавший только, ободряюще хлопая его по плечу:

-Ай, да Никитка! Ай, да сукин сын!

А утром в пятом вагоне рвал и метал профессор Шеин, Говорил, что институт ему не простит и ещё что-то несусветное. И хоть от огорчения он сразу протрезвел, от него всё же так и валило клубами хмельным перегаром.

Друзья же наши заперлись в съёмной комнате и затеяли делёж. Сперва долго и тихо спорили о размерах доли, но властность и вкрадчивая убедительность Фёдора Григорьева взяла вверх. Он сумел доказать, что берёт бОльшую часть добычи из одних лишь добрых побуждений (ведь Ванятка, как он утверждал, в первые же дни промотает свою долю). И говорил Фёдор, что Ванька потом ему ещё спасибо скажет за то, что он стал его надёжным банком. И ещё что-то в этом роде. Нельзя было не поверить, так что они сошлись на григорьевских условиях. Даже обнялись и растроганно прослезились.

Потом повернулись к добыче и, приняв серьёзный вид, вскрыли её.

Внутри обнаружилось много маленьких баночек.

-Значит, это золотой песок.- улыбнулся Фёдор.–Ведь обычное золото в баночках не хранят: это неудобно и неразумно.

-Давай откроем.- предложил Иванушка и взял одну из баночек.

-Постой, постой!- сказал вдруг старший. –Тут что-то написано. Дай-ка! Ты ж у меня безграмотный. Ну-ка, ну-ка…

И он тихо, но выразительно, с каким-то самозабвением прочитал: «Образец №16. Экскременты мышевидного грызуна».

23 – 25 июля 2013 года.

« Срочнейшая волокита Радио «Мария». Переступая тьму – Как я понимаю, воспринимаю и представляю себе окружающий мир (19.04.2013) »